Борьба с криминалом в Абхазии: появятся невыездные
В последние дни сентября в Абхазии было совершено два резонансных преступления. В одном из районов страны был похищен российский предприниматель, занимавшийся бизнесом в сфере строительства, о его судьбе до сих пор ничего не известно.
В ночь после дня Победы, когда вся Абхазия праздновала годовщину окончания грузино-абхазской войны, из следственного изолятора в поселке Дранда, который принято называть тюрьмой, сбежали трое опасных преступников, один из которых гражданин Грузии. Все трое, вне всяких сомнений, смогли перейти границу с Грузией и укрыться на территории этой страны. По словам сотрудников МВД Абхазии, один из сбежавших, позже звонил в Абхазию с телефонного номера, принадлежащего одному из грузинских сотовых операторов.
Побег был тщательно подготовлен, по записям камер видеонаблюдения видно, что преступники покидали территорию следственного изолятора без спешки, через открытые для них коридоры.
Вслед за этим была задержана вся смена сотрудников МВД, дежуривших в ту ночь в СИЗО. Также было задержано руководство спецучреждения. Кстати, это происходит впервые. Побеги из Дранды случаются, но никогда до сих пор сотрудники, по вине которых могло случиться ЧП, не оказывались за решеткой.
На следующий день после этого инцидента стало известно о том, что еще накануне праздника в Очамчирском районе был похищен российский предприниматель Вачаган Петросян. Преступники хорошо подготовились к похищению. Они были на машине, выкрашенной как автомобиль абхазской милиции. Остановили машину, в которой ехал предприниматель, как сотрудники милиции. По словам министра внутренних дел Аслана Кобахия, все силы и средства правоохранителей брошены на раскрытие этого преступления.
Криминогенная обстановка в Абхазии близка к определению «выходит из-под контроля».
В этом году начали происходить похищения людей, чего не было очень давно. Ни одно из них не раскрыто. Причем предпоследнее похищение члена одной из политических партий Ирины Дочия очень показательно в том смысле, что женщину после более, чем месяца пребывания в неизвестном месте удалось освободить, как сообщалось, в результате спецоперации. Причем спецоперации, в которой участвовали как абхазские, так и российские сотрудники спецподразделений. Однако после того как Дочия вышла на свободу, расследование преступления будто прекратилось. По неофициальной информации, освобождение Дочия стало возможным в результате переговоров с преступниками, условием которых был отказ властей от дальнейшего преследования похитителей.
Если это так, то значит случился паралич основных функций государства — обеспечения безопасности в первую очередь.
Впервые криминогенная обстановка в Абхазии стала причиной заметного беспокойства Москвы. Не на уровне официальных заявлений, пока во всяком случае, но на уровне публичных месседжей в СМИ российская сторона обозначила свое намерение довести до конца процесс создания совместного с Абхазией координационного центра, который, как предполагается, позволит начать более эффективную борьбу с преступностью.
В разговорах в режиме «не для СМИ» близкие к Кремлю и МИД российские эксперты говорят о том, что даже больше, чем похищение бизнесмена, Москву напугал беспрепятственный уход беглых преступников в Грузию. После нескольких лет, в течение которых беспрестанно шли мероприятия по укреплению границы, выяснилось, что коридоры для криминала через российско-абхазскую границу открыты. А это означает, что нет препятствий для транзита наркотиков, оружия, криминальных элементов. В совокупности все это вместе означает, что система безопасности просто отключена. В 200 километрах от российской границы.
Но вернемся в Абхазию. Ухудшение криминогенной обстановки имеет свои, лежащие на поверхности причины. Самая первая — резкое ухудшение социально-экономической обстановки, денег в стране ощутимо меньше. Затормозилось строительство, критически высокий уровень долгов в бизнесе, крайне трудно реализовать активы, которые могли бы закрывать «кассовые разрывы».
Журналисты и аналитики еще несколько месяцев назад прогнозировали резкое ухудшение криминогенной обстановки. Усиление криминального давления на бизнес, симптомы которого уже тоже заметны.
Ситуация с преступностью в Абхазии никогда не была благополучной. Но в прежнее десятилетие, когда денег было ощутимо больше, руководство страны вело целенаправленную политику по включению наиболее мощных, так скажем, околокриминальных групп в те или иные бизнес-процессы, которые поднимали уровень благосостояния и этой части общества. Это работало.
Сейчас ситуация усугубляется еще и тем, что в жизнь вошло поколение 20−25-летних. Для любой страны выход на арену поколения «детей войны», тех, кто родился перед, во время и сразу после боевых действий, колоссальный стресс. Выросшие в вакууме, вне системы образования, воспитания, часто толком без родителей, они густой толпой вывалили на улицу в поисках любых денег.
Поэтому преступность в Абхазии сейчас «деформируется», нет как таковых устойчивых групп, влияния криминальных авторитетов. В преступность хаотично, «по временным схемам» вовлечены тысячи молодых людей, которых нередко, правда, крышуют и криминальные авторитеты, и коррумпированные, как правило, бывшие сотрудники правоохранительных органов.
Но тем не менее, похищения и побеги организуют не 20-летние пацаны. Есть сегмент людей в структуре абхазского криминального мира, который опирается на поддержку очень статусных в стране людей, способных напрямую влиять на первых лиц. Собственно, вся драма ситуации именно в этом.
Возможности абхазской правоохранительной системы в принципе ограничены масштабами общества. Любое ответственное лицо в системе находится под давлением в экстренных ситуациях значительного числа людей, способных подавить его волю к решительным действия по наведению порядка.
В бытность президентом Рауля Хаджимба министерство внутренних дел сотрясают постоянные кризисы. Трое из четырех министров, сменившихся за эти два года на должности, предпринимали в меру своих возможностей и понимания ситуации, очень решительные шаги. Но в двух случаях, хотя истории были совершенно разными, «антисистема», хаос в стране, влияние персональных отношений в элите и напрямую влияние криминального мира приводили к их отставкам.
Сейчас МВД возглавляет герой грузино-абхазской войны Аслан Кобахия, одна из самых влиятельных фигур в стране. Есть признаки проявления воли и решительности — резко усилилась работа по борьбе с оборотом наркотиков. Задержание сотрудников, подозреваемых в содействии, или как минимум халатности, в результате которой случился побег опасных преступников, — это тоже в абхазских условиях недюжинное проявление политической воли.
Внутри правоохранительной системы, помимо социальных факторов, тормозящих ее возможности, есть и профессиональные, и кадровые проблемы. По словам сотрудников, имеющих стаж и большой опыт работы, одна из основных проблем — крайне низкое качество доследственной работы. То есть сбор улик, фактов и вещей на месте преступления, это основной вклад в последующее его раскрытие. Нет технологий и нередко знаний надлежащего уровня.
Но если преступление имеет широкий резонанс и работа по нему становится политически важной, прокуратура для себя назначает «виновного», и отрабатывает заранее заготовленную версию. Возможно, правоохранители нередко попадают в точку, но это крайне непрофессионально.
Именно так развивались события в одном из самых резонансных преступлений последних лет — убийстве девятилетней девочки в Сухумском районе. Автор материала вот уже почти три года следит за тем, как проходит расследование преступления, общался с потерпевшей стороной и с одним из обвиняемых. На месте преступления не была проведена необходимая работа, не были изучены все улики. Из-за того, что в республике нет необходимой кадровой и технологической базы для проведения качественной экспертизы, проводятся они на территории другого государства, и результаты экспертиз можно ждать бесконечно долго.
Изначально в убийстве девочки прокуратура подозревала ее отца. Возможно, это так, но по словам родственников и адвокатов, для такого страшного обвинения доказательств недостаточно. Презумцию невиновности в Абхазии никто не отменял, но на деле все обстоит иначе. В ближайшее время судебные разбирательства возобновятся, посмотрим, как закончится эта история.
Самый обсуждаемый сейчас в Абхазии вопрос в контексте описываемой ситуации — это создание Информационно-координационного центра внутренних дел России и Абхазии.
Чтобы не утомлять деталями, скажем так: «Москва хотела бы знать» структуру, «кадровый состав» абхазской преступности, данные о группировках, их передвижения, движение финансовых средств криминальных групп и многое другое, что стараются знать правоохранители.
И здесь есть много подводных камней. Как мы уже говорили, в Абхазии криминальный мир не обособлен как-то жестко, не занимает отдельной ниши в социальном мире общества. Правильнее было бы говорить о людях, группах людей, деятельность которых проходит в теневом поле. Это может быть откровенный криминал, но может быть и мошенничество, экономические преступления. При этом эти люди могут быть встроены в политику, управление, бизнес и т. д. Даже если они не встроены лично, разумеется, у них тесные связи на всех уровнях.
Поэтому любые, пусть это будет и не ИКЦ, программы по борьбе с преступностью будут болезненно реализовываться на практике. А участие в этих процессах российской стороны усугубляет ситуацию. Потому что на самом деле не имеет значения, могут сотрудники Центра заниматься оперативно-разыскной деятельностью на территории Абхазии, или нет. Обладание информации создаст большие проблемы для большого круга людей на территории России, появится понятие «невыездные».
